Адиль Нургожин

Город: Астана

Возраст: 31 год.

Образование: КазГУ, специалист международного права, Университет Монтаны, США, магистр бизнес-администрирования, магистр государственного управления, Университет Ланджоу, курсы повышения квалификации по китайскому языку и литературе.

Место работы: Генеральный директор ВТБ Капитал I2BF, сооснователь социальной сети Moomkin.kz

Примечание: Был управляющим директором Самрук-Казына Инвест, директором инвестиционного департамента по проектам в горнорудной, химической, фармацевтической отраслях Самрук-Казына Инвест, руководил департаментом стратегического развития АО РФЦА.

Главными в стране должны быть бизнесмены, а не чиновники. Об этом и многом другом в интервью Vласти рассказал участник проекта «100 будущих лидеров» Адиль Нургожин.

V: Судя по вашему резюме, вы одновременно учились в двух магистратурах?

Да, я создал прецедент для своего университета. Поступил на программу MBA, получил работу ассистента профессора в бизнес-школе, и работал в инкубаторе при ней, а университет дал мне грант. В 2005 году объявили конкурс по «Болашаку», я об этом узнал, уже находясь в Монтане. Приехал в Казахстан, подал документы и в своем же вузе поступил на вторую магистратуру. Договорился, что буду учиться параллельно. Для меня сделали исключение.

V: А что вы делали в бизнес-инкубаторе?

Помогал американским стартапам получать финансирование, писать бизнес-планы, выбивать гранты от штата Монтана, от федеральных ведомств, вел проекты до определенной стадии.

V: Как вам хватало 24 часов в сутках на все это, учитывая учебу?

Я два года не выезжал из Америки. На каникулах тоже учился, добирал курсы по дополнительным предметам. Это нормально — жить в таком темпе. Загруженность была сильная: подъем в шесть, отбой — в полночь. Плюс в том, что в Штатах ваше время никто не «кушает» зря, не вносит корректировки в ваш план, не затягивает дела, не опаздывает. И потом, у меня была амбициозная задача, а американцам нравятся амбициозные люди, они всячески поддерживают такой задор.

V: Чем вы занимались после магистратуры? Точнее, магистратур.

Я провел в Штатах 2,5 года — создал консалтинговую компанию вместе с двумя американцами — для продолжения той работы, которую я делал в университете. Мои клиенты подросли, прошли инкубационную стадию, у них возникали уже другие проблемы, и мы продолжали их консультировать. Мне делали предложение по работе из Сан-Франциско в одну из консалтинговых компаний, из департамента по сделкам и инвестиционному анализу, и я прошел собеседование. Был очень большой соблазн остаться.

V: Но по правилам «Болашака» нужно было вернуться.

Да. В 2012 году я отработал положенные пять лет, все мои обязательства выполнены. Вообще, это очень продуманная программа. После пяти лет в каком-то месте ты обрастаешь связями, знаниями, берешь на себя больше инициативы. Пропадает смысл куда-то срываться.

До 30 лет человек постоянно учится, постоянно в поиске. Есть, конечно, везучие люди, которых родители направляли с пятого-шестого класса, все время ими занимались — они раньше становятся профессионалами. Мы же — поколение, которое было предоставлено самим себе, росли во дворах, действовали по наитию.

V: Есть невероятные люди — они уже в девятом классе точно знают, чего хотят.

Я тоже в девятом классе знал, но к 25 годам уже все пересмотрел. Поиск продолжается до тех пор, пока не найдешь, что тебе нравится, что поднимает с утра — ты должен гореть. Не горишь — не будет результата. Или будет посредственным.

V: Вы по-прежнему встаете в шесть часов?

Да, потому что у меня тренировка в семь. Ну, не в шесть — в шесть тридцать. Во-вторых, у нас с супругой двое детей, пока их вечером отловишь, искупаешь, спать уложишь, им же нужно обязательно время уделять.

V: А вы будете решать, кем им быть?

Я не сторонник того, чтобы навязывать что-то. На каком-то этапе человек все равно перестанет это делать. Моя задача — дать детям лучшее в мире образование — лучшие школы и университеты. И да, я считаю, что настоящее образование — не академическое, а когда ты где-то пожил, узнал культуру, язык, посмотрел мир. Академическое образование развивает базовые навыки — находить и анализировать информацию, грамотно читать и писать, работать над собой.

А есть навыки, применимые сразу — знание языка, например. Это надо освоить обязательно. Спорт — обязательно. Музыка — целый пласт перед тобой открывается. Это все то, что развивает. Потом человек найдет себя, главное — максимально напичкать его вариантами. На самом деле, надо исходить от ребенка, наблюдать за ним все время, определять характер. Направлять, стараться дать возможности, а что он выберет — это его дело.

V: Вы изучали китайский язык и литературу. По программе обмена?

Да, между Ланджоуским университетом и КазГУ. Пока я учился в КазГУ, я делал много других вещей постоянно. С первого курса работал. На втором уже официально поработал младшим юристом в одной крупной казахстанской юридической компании. На третьем понял, что юристом больше не буду — ничего не создаешь, ни на что не влияешь. А мне нравится работать независимо, принимать решения и нести за них ответственность. Видеть результат, который исчисляется в конкретных компаниях, людях, в деньгах.

Моя почти годичная авантюра в Китае была дополнительной возможностью еще чему-то научиться. Китайский я довел до уровня четверки, для года это неплохо. Просто некоторые занятия начал пропускать и ушел в народ, общался больше с китайцами. Более того, нашел там для казахстанских друзей два-три интересных проекта, провел переговоры, заработал на этом свою комиссию.

V: Изучая китайскую литературу, успевали искать проекты для друзей?

Литературу, если честно, особо не изучал. За первые месяцы я понял: чтобы узнать язык на достойном уровне, там надо прожить лет пять. Это ведь культура, который пять тысяч лет. Я поменял задачу и последние полгода путешествовал, находил бизнес-возможности для соотечественников, договаривался, торговался. И параллельно — узнавал Китай. Был в Синьзяне, Пекине, во Внутренней Монголии, посмотрел Великую Китайскую стену от начала до конца. Попробовал еду — от кузнечиков до змей. Пару раз отравился.

V: Кузнечиками?

Нет, вы знаете, мантами, что самое обидное.

Вообще, мы с однокурсниками много экспериментировали. Первое время китайский плохо знали. Каждую пятницу шли в новый ресторан и тыкали в меню наугад, а потом ели — ну, там кому как везло.

V: Вы фартовый человек?

Очень. Меня окружают хорошие люди. Очень многое для меня сделала профессура в Америке, президент университета — дали возможность работать и учиться, писали отличные рекомендательные письма, закрывали глаза на нарушение некоторых внутренних правил. И многие другие — мои друзья, старшие коллеги, мои руководители и сотрудники.

Вообще-то я поступил в университеты Беркли и Техаский в Остине, но они мне не дали гранты. Точнее, дали частично, нужно было доплачивать 100 тысяч долларов, у меня их не было. Поехал в университет Монтаны. Мне нужно было из этого маленького места вытащить максимум. Получилось, мне кажется.

V: Вы — сооснователь Moomkin.kz. Расскажите, пожалуйста, об этом проекте.

Это профессиональная социальная сеть для трудоустройства, развития, поиска связей. Самое главное там — профессиональные связи онлайн. Есть похожие платформы — Профессионалы.ру и прочие. У нас немного разный функционал, направленность на рынок другая. Есть продукты, которых у них нет до сих пор. Например, никто в Казахстане, да, собственно, и в России и в СНГ не занимается выпускниками так, как это должно делаться.

Университет Монтаны, не самый крутой из американских вузов, ежегодно тратит на инфраструктуру 100-150 миллионов за счет пожертвований выпускников. В один год построили 60-тысячный стадион. На следующий год — биотехническую лабораторию. Филантропия у них развита. Идет целенаправленная работа по поддержанию связей с выпускниками: помощь в трудоустройстве, предоставление научной базы университета, скидки на оплату обучения детей выпускников. И вуз получает отдачу лет через 20.

Фонд пожертвований выпускников Гарварда — 40 миллиардов, это годовой РВП Алматы. Они вкладывают в ценные бумаги, финансируют стартапы, ищут по всему миру умничек и умниц, сидят почти на всех мировых олимпиадах — по биологии, математике, астрономии.

В Казахстане мало университетов, которые занимаются этим профессионально и знают, как управлять своими выпускниками, выстраивать и поддерживать связи и использовать во благо своего университета. Мы предоставили решение для вузов в Moomkin.kz: можно мониторить нужных людей, общаться со специалистами по отраслям, есть возможность отслеживать свой прогресс по резюме. Есть университетские сообщества, вузы могут себя рекламировать, анализировать данные пользователей, проводить опросы, понимать, какие профи нужны рынку. Очень много вещей, которые университет может и должен делать. И то, насколько хорошо вуз работает с выпускниками, влияет на его рейтинг.

V: В прошлом году вы прочли лекцию студентам о важности нетворкинга и выстраивания собственного HR-бренда. Почему именно эти темы выбрали?

Я считаю, что интернет — самый эффективный инструмент: там сидят продвинутые люди, есть возможность работать с молодежью. Это сегодня они — молодежь, а через 3-5 лет — твои коллеги. И очень важно с ними поддерживать отношения все это время. Формировать свой имидж, думать, что и как ты говоришь. Надо понимать, что всякий раз, когда ты что-то постишь, лайкаешь, комментишь, ты оставляешь след. Тебя могут находить по своеобразным фотографиям ВКонтакте, а могут — как профессионала.

V: У вас не бывает случайных, спонтанных записей в Фэйсбуке?

Нет. Я смотрю, что комментирую, с кем фотографируюсь и т.д. Добрую половину друзей в Фэйсбуке я не знаю. Не очень хорошо, когда незнакомые люди формируют о тебе однобокое мнение. Проблема всех этих фэйсбуков в том, что человека не чувствуешь, не можешь отреагировать правильно. В интернете мы все «наследили». Любого человека, которого я беру на работу, в команду, пробиваю по социальным сетям, потом иду в Google и Yandex. Еще до собеседования у меня есть картинка. Многие работодатели так поступают.

Я использую интернет профессионально, не для развлечений. Отвлекаться, конечно, можно и нужно, но ненадолго. Чтобы оставаться продуктивным, наверное, сначала надо сделать все, что запланировал утром.

V: Вы прямо железный человек.

Да нет, у меня тоже бывают ленивые дни, бывают пятницы. Не железный, нормальный (смеется)

V: На той же лекции для студентов вы сказали, что ребят нужно научить зарабатывать, что в Казахстане много денег и богатых людей, которые хотят инвестировать, но не знают, куда.

Я на своем опыте убедился: у нас очень много денег, в том числе — легких. Не многие знают как правильно ими распорядиться, инвестировать и тд.

V: Вы приходите к ним и говорите: «Я помогу вам распорядиться вашими деньгами»?

Да. Предлагаю использовать разные способы. Создать компанию — это дает налоги и рабочие места.

Вообще, я считаю, что бизнес делает очень много полезного, и некоторыми вопросами должен заниматься только бизнес. Априори экономику делает бизнес. Толпа чиновников и государственных компаний ни к чему. У нас с 2009 года очень сильный перекос на государственный бизнес. Конечно, много было всяких факторов, которые на это повлияли — компании с госучастием заняли очень много рыночных ниш, заниматься которыми они не должны. И вообще, считаю, что, чем больше в бизнесе госучастия, тем больше возможности для неэффективного управления. Оттуда же, в том числе, высокий уровень коррупции.

V: Спасение — в бизнесе?

Если в нашей стране доля МСБ будет занимать не 20 процентов, как сейчас, а 50-60, все будет нормально. Грубо говоря, не будет войны, уменьшится безработица, будет правильный бюджет, стабильная экономика. Главное — будет много независимых и предприимчивых людей. Коммерциализировать любую науку может только бизнесмен, не чиновник. Самую эффективную и дешевую систему доставки в космос человека и оборудования организовал предприниматель, не НАСА.

Израиль — вообще нация стартаперов. Я был в биотехнологических, биомедицинских компаниях. Наверное, будет громко сказано, но они там с господом богом тягаются. Незрячего делают зрячим, неходячего — ходячим.

Я считаю, если еще 30 лет пожить и быть более или менее богатым, можно, в принципе, не умирать. Ну, лет до 150 точно дожить. Это делают наука и бизнесмены, они решают очень мощные задачи.

Круто быть предпринимателем, делать ошибки, завалить 2-3 компаний, но одну потом построить в 40-50 лет. Когда мы к этому придем, мы будем нормальной страной. Я думаю, что наше поколение это сделает в течение нескольких десятилетий, если мы не будем уезжать, разбегаться.

Главное, чтобы молодежь поняла: брать взятки, используя свою должность или предоставленную народом власть, — это не «круто», это не единственный способ стать успешным и стать богатым. Надо объяснять молодым, что нет ничего страшного в том, что ты до 30 лет не определился со специальностью или поменял ее четыре раза, или завалил 2-3 бизнеса — ты учишься. К 30 годам ты раскрываешься, столько прошел уже, тертый калач, и у тебя только все начинаешься, но многие вещи делаешь осознанно. Я всем говорю: получите максимально возможный опыт — путешествуйте, ешьте, трогайте, общайтесь, влюбляйтесь, живите на полную катушку. У каждого из нас есть свои грабли, специально для нас предназначенные. Желательно на них понаступать раньше, потому что сначала они тоненькие, слабенькие, а потом это уже будет стальная штука, которая может и уложить, и пострадать тогда можешь не ты один.

V: Вы уже на все свои грабли наступили?

Нет, не на все. Еще столько всего надо попробовать. Я просто стал осторожнее, стал видеть некоторые грабли заранее и наступаю на них как-то сбоку, чтобы если и стукнули, то не сильно.